Пока все собираются с духом, чтобы явить себя обществу, выкладываю широко известную в узких кругах историю о женитьбе генерала Петра Форкосигана, изложенную им самим.
В лихой год, когда казалось, что бесплодны и бессмысленны все усилия барраярских патриотов и героические подвиги, совершаемые лично Его Величеством, когда шел – страшно даже подумать - одиннадцатый год оккупации, в этот черный год настроения в форских умах были темнее зимних туч, сгустившихся на барраярских горах и в барраярских же низинах.
читать дальшеЦетагандийцы окончательно обнаглели, чувствовали полную свою цетагандийскую безнаказанность и вовсю именовали Барраяр девятой сатрапией. Всемирное инопланетное сообщество стонало под тяжестью комаррских комиссионых, но практически смирилось с присоединением Барраяра к империи Цетаганда.
Император Дорка Справедливый не сдавался, не терял надежды, несмотря на всеобщий упадок и см. выше про сгустившиеся тучи.
Цетагандийское правительство по-прежнему играло в "культурную ассимиляцию с учетом национальных особенностей низшей расы", в силу чего гем-лорды не вели официальной охоты на жизнь и свободу барраярского императора. Но что толку с того? Сам Дорка в сравнительно добром настроении сравнивал себя с земной птицей стрижом, что не может найти покоя на земле, и даже спит в полете. А будучи в дурном состоянии духа, император жаловался, что устал прыгать кузнечиком, ожидая, когда размалеванная жаба соизволит утомиться и сожрать его промеж других забот.
Так вот, в это самое время, еще весьма юный, но уже опытный командир Петр Форкосиган привел под знамя Форбарра своих дендарийских горцев. И предложил императору перезимовать в пещерах, среди складов трофейного оружия и стратегических запасов медовухи.
Император возрадовался, окреп духом и расчувствовался. Он наградил Петра званием генерала, потому что больше ничем не мог наградить... Но ближе к концу застолья, на подъеме чувств, Его Величество император Дорка (не зря же прозванный народом Справедливым) пообещал Петру в жены дочь или подросшую старшую внучку.
Политическая выгода этого брака была очевидной и взаимной. Дом Форбарра готов принять в свои ряды графа и его будущее потомство. Имя Форкосиганов будет звучать гордо, влиятельно и даже солидно. Никто и не вспомнит, что до войны Форкосиганы были бедны как мыши. И тут совсем говорить не о чем, семья – это же важнее всего! Родство двух семейств, соединяющие в одном флаконе блеск короны, нимало не потускневшей за годы оккупации, и единственную мало-мальски пригодную к сопротивлению силу, выраженную в порыве народных масс… Да, семья всегда на первом месте. И так считают не только представители сицилийского этнического меньшинства…
Протрезвев, граф Петр ощутил растущее беспокойство. Хоть император и всячески нахваливал дочь, говорил, что она на Юрочку ни лицом, ни нравом вовсе не похожа… И не то, что можно было не верить государю… Да и не был Петр никогда трусом! Но жениться на сестре кронпринца – тут стоило хорошенько подумать. Прошлой зимой Петр был представлен принцессе. И хотя знакомство было кратким и даже формальным, но Форкосиганы всегда славились умением разбираться в людях. Петру при мысли о женитьбе на принцессе внезапно захотелось в бой, в атаку, в болота, в ущелья, по камням, по лужам и по кочкам, с голыми руками на цетские танки, лишь бы не в свадебный круг.
А потому Петр, не долго думая, вскорости собрался и отправился в гости к принцу Ксаву, надеясь застать его дома в окружении семейства. И Петру повезло! Старшая юная дочь принца, всего шестнадцати лет от роду, смогла оценить достоинства молодого фора-красавца с роскошными усами на белом коне!
Сперва, конечно, она возмутилась претензиями фора на ее внимание. И язвительно высмеивала его армейские манеры и горный гортанный выговор. Но позже, когда они разговорились, то выяснилось, что Петр совсем не задается и вовсе не чурбан какой-то. А Оливия с ее инопланетным образованием вовсе не была изнеженной форессой, ей хотелось саблю в руки, в партизаны, воевать с захватчиками, аи не сидеть как дура в кринолине.
В общем, случилось так, что они почти было договорились сбежать вместе к партизанам, но тут граф вспомнил, что ему император обещал право просить руки Оливии. Что он, не будь дурак, и сделал. Признался в чувствах, как положено, а потом сразу к отцу, руку и сердце, говорит, прошу. А потом все это еще раз – у принцессиной матушки. Родители, хоть и беспокоились о юном возрасте невесты, но согласились, в результате-то. Матушка Оливии решила, что по бетанским правилам дочка уже взрослая и может сама выбирать мужа, а батюшка, принц Ксав, решил, что лучше так, чем, если сбежит, да без шапки и в ночь глухую. На том дело и сладилось, влюбленные вошли в круг из раскрашенной крупы и в присутствии свидетелей произнесли брачные клятвы. И стали жить, да поживать и добро наживать. А как могло быть иначе?
@темы:
заявки и роли,
Пир Победителей